- Ангел мой…, Голгофы* не существует. Не существует и стыда, что мешает тебе сейчас.
- но? – холодная рука накрыла мою ладонь
- Ты будешь возражать, и будешь прав. Это все существует, но только в твоей голове – вздыхаю я, отодвигая свою руку.
Наступала ночь серебряных бубенцов.
- Хочешь, я расскажу тебе сказку – ловлю настойчивую руку – сказку о великом стыде?
- О стыде? – замирает рука.
Смеюсь:
– Каждый знает эту сказку. Давным - давно, где-то там у самого края Востока, на берегу морского залива жил жестокий правитель. Он выжег огнем немало народов, наводя ужас на всех. Он был груб, страшен и уродлив. Каждую ночь ему приводили пленниц, и каждое утро их уносили мертвыми.
Переплетенные пальцы сжимаются:
- Он что, был маньяк?
- Не более чем каждый из нас – говорю я, – кто-то убивает других, боясь быть осмеянным, кто-то убивает себя по той же причине.
Рука сжалась и отодвинулась от меня.
- Послушай, однажды во дворец персидский царь отправил в знак мира свою дочь, и звали ее Шахерезада.
- Хахаха – рассмеялась рука, – я в курсе этого сюжета!
- Конечно, - киваю головой, - Али баба, Синбад и другие ее рассказы. Но что ты знаешь о самой персидской пленнице? – ладонью прижимаю всезнающую руку:
«…Дзиньк-блим, …дзиньк-блим …» - разносится по коридору звон серебряных бубенцов.
Морщится жестокий шах – это идет его Шахерезада .
Мечется и вздыхает, уже тысячу и одну ночь рассказывает пленница сказки.
Беспокоится жестокий правитель: «А вдруг кончены ее истории? И что же ему делать дальше?»
Тихо открывается дверь, за шелестом розовой органзы показывается босая ножка, бубенчики вокруг темных лодыжек вздрагивают и тихо стонут: «дзиньк - блим»:
- Сладкой тебе ночи, повелитель... Я расскажу тебе удивительную историю, о Великий, – глядит Шахерезада в ореховые глаза царя, - историю о великом стыде…
И рассказывает ему.
Вот эту самую историю, которую рассказываю тебе сейчас.
О нашем городе, задыхающемся от жары и гнева, о том, как ты не знаешь, что сказать и рука сжимает мою…
- Действительно сказка – кивает жестокий шах.
- И она говорит ему: «Ангел мой… голгофы не существует…» - продолжает Шахерезада - «…не существует и стыда, что мешает тебе сейчас…»
Теплая рука персидской пленницы гладит сжатую руку царя, она смотрит в его ореховые глаза и говорит шепотом, едва перекрывающим шелест органзы:
- Если ты не любишь себя, то мне придется любить за двоих.
Проводит рукой по его искореженному лицу, разглаживая маску стыда. И тихо-тихо стонут бубенцы, вокруг ее лодыжек: «дзиньк – блим… дзиньк- блим…»
Молчит великий правитель, не смея отнять руки. И в узкие окна крадется рассвет.
- А дальше? – замирает рука в моей теплой ладони
- Придумай сам – улыбаюсь я, слушая перезвон ночи серебряных бубенцов.
* Голгофа - это лобное место, что значит "череп". То самое место, где распяли Христа. Идти на Гогофу, все равно, что идти на смерть, платить за грехи, которых ты не совершал.